При операции «ржавый лак» стволы окрашивались в бурый цвет кислотными составами. Взрослые сюда не шли — невыгодно и опасно, а малолетним, считалось, сойдет. Земские деятели в ужасе восклицали:
— Мы видели проработавших там два-три месяца, но уже с явными признаками отравления — кожа с желтым оттенком, трескается, голос хриплый, зубы чернеют и выпадают. Здесь с парами кислот мальчикам приходится вдыхать тонкую пыль, счищаемую со стволов после окисления их.
Были подростки к тому же бесправны. Тычки, зуботычины, дурные розыгрыши... это само собой. Но водилось еще правило, чтоб парнишка, желавший учиться делу, не менее полугода работал без оплаты.
Дурости начальников разного калибра вызывали не меньший, а может быть и больший ропот ижевских пролетариев, чем какие-то чисто производственные и финансовые трудности. Издевательства были то идиотически грубы, то изуверски изощрены... Вот обыденные ситуации. За выгодный наряд или саму возможность работать мастер требовал плату «натурой» — женой или дочерью. В порядке вещей были отработки на его хозяйство — оковать сани
казенным железом или вскопать огород. Были и «бескорыстные», лишь упивающиеся властью. Когда гнали трех-линейку, браковщик Пупков тешил душонку тем, что браковал у кого-нибудь все подряд. А когда бедолага валился в слезах на поклон, то слышал милостивое:
— Ну, бери камень и стой. Тогда приму...
Делать нечего, брали булыжник, стояли по часу. Жаловаться некому. Начальник мастерской Ф. Ф. Лангауз всякого жалобщика поворачивал лицом к двери и сильным ударом по шее вышибал из кабинета.
Пот, кровь и слезы оружейников с Ижа копились долгие годы...