|
|
Второй год революции, Перед бурей Вышли, ощупав все глазами. Загремели коваными сапогами по чугунной лестнице. Пастухов взорвался им вслед:
— Ах, сукины дети, контрреволюция! Учли момент! Нет, ты послушай, что они понаписали. Явно какой-нибудь штабс-капитан старался. «Мы, добровольцы, записавшиеся на Казанский фронт, заявляем от лица всех, больше трехсот, что согласились на добровольчество после речи тт. Холмогорова и Жечева, после того, как услышали, что мобилизация будет с 1882 года, т. е. до 40 лет, а теперь узнали из Ваших распоряжений, что мобилизация только за четыре молодых года. На такие изменения мы не согласны, а потому требуем: мобилизовать 19 возрастов... Выдать на месте оружие... Мобилизованных отправить на фронт — всех сразу...».
— Да, это ультиматум. Надо действовать.
— Заводскую казну надо бы арестовать и перепрятать. Тебе бы лучше это самому, Иван Дмитриевич.
— Хорошо, займусь. А что там у тебя, Бабушкин, с афанасьевским внучком? Все не можете поймать?
— Выследили, выследили Семена свет Иваныча! Сейчас сразу и идем. В военном отделе для него и камеру отвели.
Резко встал Холмогоров:
— Товарищи, волна белогвардейщины захлестывает нас. Я предлагаю немедленно взять всех горлопанов. Без исключения. И никаких поблажек и промедлений. Один пулемет я уже поставил в торце Совета, чтобы простреливалась плотина. Второй предлагаю поднять на Михайловский собор. Драться придется, и задешево мы не погибнем.
В тот же день на заводском дворе и городских площадях зашумели митинги. Фронтовики, общее число которых с единомышленниками было не менее двух тысяч, искусно разжигали антисоветские настроения рабочих» апеллируя к своему ультиматуму:
— Мы испытанные солдаты, а нас не вооружают, не берут на фронт. Значит, большевики предают Россию. Значит, они действительно агенты германского штаба. Мы старые бойцы, но мы не хотим лить кровь за предателей отечества.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
|